Иконы Ветки и Стародубья из коллекции Светланы и Уго Риццо

Ветка – небольшой остров на реке Сож (территория Речи Посполитой, ныне – Гомельская область, Белоруссия, называемый так по проливу, окружающему его и составляющему ветвь реки. Это край, куда в конце XVII – начале XVIII веков  активно переселялись староверы и который, наряду с другой областью на юго-западе России – Стародубьем, впоследствии стал одним из важнейших центров старообрядчества. Эти два центра складывались практически одновременно, хотя первые последователи старой веры  начали заселяться именно в Стародубье (современные территории Брянской области в России и Черниговской области в Украине). Эти места, покрытые непроходимыми лесами и болотами, были надежным пристанищем для подвергавшихся жестоким преследованиям противников царской власти и нововведений патриарха Никона.

     Первые поселенцы появились в Стародубье в конце 1660-х – начале 1670-х годов. Спустя несколько лет туда приезжает поп Кузьма из московской церкви «Всех Святых» на Кулишках со своими  «духовными чадами»; при помощи местного начальника, казачьего полковника Г. Коровко-Вольского они селятся в слободе Понуровка. В это же время в Стародубье появляется  и другой священник – отец Стефан из Белева, приехавший вместе  со своим сыном Дмитрием и несколькими прихожанами. Активное заселение Стародубья  продолжилось   и позднее, особенно после 1685 года, когда были изданы двенадцать статей царевны Софьи, направленные на борьбу с «раскольниками». В это время, наряду с Понуровкой и Митьковкой, старообрядцами заселяются и иные слободы: Демьянки, Белый и Синий Колодези, Замышев, Шеломы и другие.

      Массовое бегство ревнителей «древлего благочестия» в эти края не прошло незамеченной царской властью: на имя черниговского архиерея и стародубского полковника пришёл приказ вернуть на места прежних поселений беглых староверов и отвратить их от «вредных» заблуждений. Тогда многие из старообрядцев во главе со своими священниками: отцом Кузьмой и отцом Стефаном удалились за рубеж, в польские владения, и поселились на земле панов Халецких. За первыми поселенцами потянулись и другие. Вначале появилась слобода Ветка на одноимённом острове на реке Сож. Через некоторое время вокруг острова в радиусе около 50 километров  возникли ещё 16 слобод: Косецкая, Нивка, Грибовка, Карповка и другие. К началу XVIII века Ветка стала крупнейшим центром старообрядчества в этом крае. Первыми ее духовными  руководителями были известные отцы Кузьма и Стефан; через десять лет после первого заселения Ветки сюда пришёл с Дона иеромонах Иоасаф. При нем началось строительство Покровской церкви, которое закончилось уже после его кончины, в 1695 году. Наивысшего расцвета Ветка достигла уже при его преемнике: отце  Феодосии (Воропынине); им  была достроена и освящена Покровская церковь. Освящение храма было очень  важным событием в истории Ветки, поскольку эта церковь была единственной у старообрядцев.

      Феодосий и принятые им в «старую веру» беглые иереи «исправляли» приходивших к ним священников и посылали их в старообрядческие общины во все концы страны. Монахи и монахини ветковских монастырей расходились по России, развозили просфоры и воду, освящённые в Покровской церкви, совершали требы и собирали пожертвования. Разносторонней была и хозяйственная деятельность поселений Ветки: старообрядцы вырубали леса, обрабатывали пашню, разводили скот, вели широкую торговлю. Насельники скитов и монастырей занимались традиционными монастырскими занятиями – книгописанием и иконописью. Ветковские монастыри являлись центрами обучения грамоте,  а также хранилищами древних книг и рукописей. Под сильным влиянием Ветки в первой половине XVIII века  находились староверы-поповцы Москвы и Поволжья, Дона и  Яика.

      Процветание Ветки продолжалось до середины столетия; в это время на нее, как источник раскола и смуты,  было обращено внимание российского правительства. Так, в августе 1734 года  императрица Анна Иоанновна издает  манифест «О возвращении беженцев из-за границы на прежнее жилище и о даче им для поправления своего состояния льготы от государственных податей на несколько лет», согласно которому  местные староверы приглашались вернуться на места своих прежних поселений. Поскольку никакой реакции на указы не последовало, в 1735 году по повелению императрицы пять полков под командованием полковника Г. Сытина окружили Ветку.  Нашел он там  около сорока тысяч человек: годных для воинского дела брал на службу в армию, насельников рассылал по православным монастырям «для исправления», а мирских жителей отправлял  по местам их  прежнего проживания. Начальствовавший на Ветке отец Иов был сослан в Иверский монастырь на Валдае, где впоследствии скончался. Главный оплот старой веры – Покровская  церковь – была разобрана на бревна. Ветка была разорена, но через год здесь вновь стали собираться старообрядцы. В 1758 году ими был построен новый храм, куда был перенесен антиминс из старой Покровской церкви. Возродился и Покровский монастырь, где одновременно проживало до 1200 насельников. Но подъём Ветки и на этот раз был непродолжительным. При императрице Елизавете Петровне вышел манифест, приглашавший ветковских беглецов возвратиться в Россию. То же самое было сделано и по повелению императора Петра Третьего, и императрицы Екатерины Второй, которая обещала  простить  все «преступления» старообрядцев, но все это было безуспешно. Тогда в 1764 году генерал-майор Я. Маслов с двумя полками внезапно окружил Ветку и в течение двух месяцев более двадцати  тысяч её жителей вывез в Центральную  Россию. Оттуда значительная их часть под конвоем была  отправлена на Алтай, а больше всего – в Забайкалье. Несмотря на полное отсутствие всякой помощи со стороны властей, они вскоре устроились на новом месте и, благодаря своему трудолюбию, жили довольно обеспеченно. (В этих краях они живут и поныне, местные народы называют их «поляками» и «семейскими».

     После этого второго погрома или «выгонки» Ветка утратила своё значение в истории старообрядчества, а главную роль стало опять  играть  Стародубье. К концу XVIII века здесь было уже  три мужских монастыря и один женский; в посадах  (Клинцы, Климово, Святск, Зыбкая, Лужки и других) – 17 церквей, 16 открытых часовен и множество домашних «моленных» и скитских келий.  Как старообрядческий центр Стародубье играло важную роль и в  XIX, и в начале XX века. В наше время там проживает значительная часть старообрядческого населения;  в городе Новозыбкове с 1963 по 2002 находился духовно-административный центр Древлеправославной церкви (беглопоповское согласие).

     Что касается иконописного наследия этого региона, то необходимо подчеркнуть, что под термином «ветковская икона» понимается все многообразие памятников  данного края (включая и Ветку, и Стародубье) без разделения на отдельные районы  или различные слободы. Ветковские мастера изготавливали иконные доски без ковчега, обычно из древесины мягких пород (осина, тополь), которые сильно подвергались воздействию жука-точильщика. Как правило, фон и поля покрывались золотом, по которому методом цировки наносились различные узоры; иногда применялось имитационное золочение. Использование  цировки и других живописных приемов на золоте – черневой росписи, проскребки и цветных лаков  – говорит о знакомстве местных иконописцев с памятниками иконописи Оружейной палаты. Личнóе письмо в иконах Ветки было различным: и контрастное вохрение, и максимально сближенные цвета санкиря и вохрений;  в них нередко преобладали теплые тона. Отличительными чертами ветковских ликов являются сильные высветления вокруг рта и подбородка, а также форма верхней губы, как бы нависающей над припухлой раздвоенной нижней. Местные мастера часто выделяли яркой  киноварью  междугубье и границу нижней губы. К характерным признакам личного в ветковской иконописи можно отнести и изображение  глаз (правильного симметричного разреза со слезниками и чуть припухшими верхними веками) и фактурных носов (с шарообразными нависающими кончиками и такими же крыльями), что также говорит о прямом подражании мастерам Оружейной палаты. Этот общий  стиль личного письма существовал как в монастырских и  слободских мастерских, так и в работах сельских иконописцев, работавших в народной традиции. Яркий колорит ветковской иконы с преобладанием различных  оттенков красного, малинового, а также любовь к узорочью и усложненным композициям  сближают  ее с памятниками  Ярославля и Костромы, а повышенная декоративность и обилие растительных орнаментов на полях, фонах  (а также  в киотах и окладах) – с художественной традицией южных регионов. Основными орнаментальными мотивами являлись виноградная лоза, раковины, листья, гирлянды, а также различные цветы и букеты.

      Говоря о художественных и стилистических особенностях ветковской иконы, необходимо также упомянуть  и немалое влияние другого иконописного  центра – города  Калуги, которая была очень близка к Ветке территориально и духовно. Здесь в первой половине – середине  XVIII века жили мастера, работавшие в традициях Оружейной палаты, но использовавшие старообрядческую символику. Весьма вероятно, что калужская икона этого периода являлась одним из образцов для копирования на Ветке. Калуга была одним из важных центров старообрядчества и играла в его истории значительную роль. Ее местоположение и разветвленные торговые связи во многом способствовали взаимодействию Калуги с различными старообрядческими центрами, среди которых первую роль играли Ветка и Стародубье. Среди первых переселенцев в Стародубье, а затем на Ветку было немало калужских семей.

      Еще большему сближению староверов Калуги и Ветки послужил факт, что привезенная на Ветку ее духовным наставником  Феодосием одна из главных святынь – старинный иконостас – происходил именно из Калуги. В одном из калужских храмов – Покровской церкви – из-за ветхости здания не совершались службы, но находились престол и антиминс, освященные еще до Никона. Феодосий тайно ночью, в Великий Четверг отслужил литургию и таким образом получил новый запас даров, который он позже привез на Ветку. Во время расцвета Ветки туда шел огромный поток паломников из Калуги. Но поток был и обратным: ветковские старцы и оставившие никонианские приходыпопы охотно посещали Калужских староверов. До первой выгонки  1735 года на Ветке среди насельников проживало большое количество калужан – 33 монаха и 44 черницы. После ее разорения большую роль в восстановлении Покровского монастыря сыграли опять же калужские старообрядцы. В 1750–1760-е годы  на Ветке получает известность Лаврентьевский  монастырь, основанный калужанами. Кроме Покровского и Лаврентьевского монастырей, на Ветке был широко известен и Спасский женский монастырь, содержавшийся на средства исключительно калужских купцов Петра и Матвея Коробовых. После падения Ветки, калужские староверы стали ездить со своими нуждами уже в Черниговские слободы, а стародубские священники и монахи, сменяя ветковских, посещают   Калугу для духовного окормления местных жителей.

      Нередко иконы Ветки, ориентировавшиеся на калужский стиль, уступали этим памятникам  по качеству исполнения. В отличие от Калуги, в Ветке чаще используется более теплый колорит и более контрастная живопись в личнóм письме. Но заимствование могло идти и в обратную сторону – в ряде икон первой трети XIX века калужские мастера используют ветковские приемы орнаментики в сочетании с украшением цветными лаками. Кроме того, на Ветку ориентировались иконописцы других близких регионов, например, Курска и Орла. Как крупный центр «поповского согласия», Ветка  также оказала  огромное влияние на развитие иконописи Бессарабии, Буковины и Молдовы (липованская икона). Уже первые общины староверов, которые поселились на  этих землях на рубеже XVII–XVIII веков, имели  самые тесные контакты с Веткой и Стародубьем.  А после «выгонок»  и окончательного  разгрома Ветки многие ревнители «древлего благочестия» в большом количестве переселяются в эти края. В своей основной массе липованская икона прямо копирует ветковский стиль, только происходит это в более упрощенной и графичной манере.

      Обращение к древнему наследию не приостановило творческих поисков в среде иконописцев и идеологов старообрядчества Ветки. Это выражалось не только в художественной, но и в духовной сфере, о чем свидетельствует появление новых типов иконографии, таких как «Богоматерь Огневидная», «Никола Отвратный» «Триипостасное Божество», «Союзом любви связуемы апостолы». Безусловно, все эти иконографические изводы становятся также популярными  и в регионах, имеющих тесную связь с Веткой: в той же Калуге, а также  в Бессарабии и Молдове. Появление в XVIII веке в среде старообрядцев-поповцев иконографии «Богоматерь Огневидная» связано с осмыслением Богоматери как образа Церкви – корабля спасения. Идея спасения соединяется с идеей божественного огня в символике красного цвета лика и одежд Богоматери. Толкование огня как символа очищения и соединения с Богом характерно для всех согласий  старообрядцев, отсюда их повсеместное  почитание меднолитых икон как «очищенных огнем». По  местным народным поверьям, икона  «Богоматерь Огневидная», наряду с «Неопалимой Купиной» защищала дом от пожаров. Поскольку Богоматерь изображалась без младенца-Христа, этим образом никогда не благословляли на брак, боясь  будущей бездетности невесты. Кроме «Огневидной», в регионе были широко распространены такие богородичные изводы, как «Всех скорбящих Радость», «О Всепетая Мати», «Умягчение злых сердец», «Взыскание погибших», «Утоли болезни», «Нечаянная Радость», «Неувядаемый цвет». Почти все они имеют западноевропейские прототипы и появились в русской иконописи  во второй половине XVII века. Некоторые изводы изображались староверами  в зеркальном варианте и получали иные названия, чтобы не было тождества с иконографией, принятой в господствующей церкви. Одной из почитаемых   икон на Ветке также  был и  «Никола Отвратный». Святой изображен с евангелием в руке; голова его повернута чуть влево, а глаза смотрят через правое плечо. На некоторых памятниках встречаются надписи, поясняющие смысл этого образа: он может отвратить от бедствий, несчастий и бесов. Икона новозаветной Троицы «Триипостасное Божество» была также широко популярна в среде старообрядцев, приемлющих священство. Усложнение иконографии Троицы на Ветке связано с осмыслением литургии, а также  с эсхатологическими настроениями и представлениями об участи грешников и праведников. Среди многочисленных смысловых аспектов можно выделить и старообрядческий подтекст: это крестный путь верных, не отошедших, как никониане, от «истинного православия», и способных стать сонаследниками Царства Небесного.

      Кроме создания  новых изводов, ветковские мастера вносят в уже установившуюся иконографию  различные сцены, которые не встречаются в других иконописных центрах. В первую очередь это иконографии «Спас Нерукотворный» и «Огненное вознесение пророка Илии». В иконе «Спас Нерукотворный» появляются три сцены в медальонах, связанные с  происхождением  и историей образа: чудесное появление лика Спасителя  на убрусе во время Его шествия на Голгофу, образ Спаса Нерукотворного на городских вратах Эдессы и принесение апостолом Фаддеем образа Спаса Нерукотворного царю Авгарю. Кроме того, можно отметить и совершенно иное иконографическое решение образа  «Огненное вознесение Илии», типичное именно для Ветки. Во первых, это изображение огромной центральной фигуры Илии в пустыне, которая доминирует над всеми остальными клеймами его жития, включая миниатюрное огненное вознесение. Эта иконография пришла на Ветку из Ярославля, что лишний раз показывает влияние культуры городов Поволжья на ее художественный язык. И во вторых – это  добавление в устойчивую схему сцен моления о дожде, жертвоприношения жрецов Ваала и их казни Илией в левой части композиции и перехода Елисея через Иордан – в правой.

      Говоря о коллекции  икон  региона Ветки, принадлежащей  Светлане и Уго Риццо, необходимо отметить ряд ее особенностей. В ней представлены памятники, созданные в конце XVIII – начале XX века, времени становления и развития местной иконописной традиции. Обращает на себя внимание большое количество разных сюжетов и изводов. Многие иконы имеют на полях изображения приписных святых – небесных покровителей заказчика и членов его семьи, что говорит об их бытовании в домашней среде. В собрании есть и многочастные иконы, когда на одной доске изображались наиболее почитаемые образы Богоматери и святых; это было очень типично для данного региона. Самая старая икона коллекции – образ «Спас Нерукотворный» конца XVIII века  (с поновлениями XIX века). Тонкий и изысканный лик Спасителя, написанный в традициях Оружейной палаты, роднит эту икону с произведениями скорее не ветковских, а калужских мастеров. Собрание представлено еще несколькими яркими, украшенными цветами изображениями  Спаса Нерукотворного; композиционное решение одного  из них дополнено  «ветковскими» медальонами. В коллекции есть ряд икон святителя Николая Чудотворца, включая популярный   на Ветке извод «Никола Отвратный». Интересно отметить, что Святой Николай изображен в иконографии «Никейское чудо». Это – самое распространенное у всех старообрядческих согласий изображение святителя в иконописи и медной пластике. Наряду с общей  идеей покровительства, помощи и защиты, они вкладывали в этот образ особый смысл: страдание Николая Чудотворца в тюрьме за истинную веру. Старообрядческий подтекст можно найти и в иконах Иоанна Крестителя – это широко популярный у ревнителей «древлего благочестия» образ «Усекновение главы Иоанна Предтечи». Обезглавленный Иоанн Предтеча понимался ими как символ древней и истинной церкви, обезглавленной патриархом Никоном. Слуга-оруженосец, отрубивший голову святому, нередко изображался похожим на императора Петра Первого, которого староверы радикальных согласий, особенно в начале XVIII века, отожествляли с антихристом. По народным поверьям, иконам с изображением Иоанна Предтечи и его «честной главы» молились от головной боли. В коллекции Риццо есть  широко распространенный на Ветке и Стародубье образ «Покров Пресвятой Богоматери»; почитание его было повсеместно в связи с местной традицией. Являясь символом покровительства Богородицей   исключительно древлеправославных христиан (как трактовали эту икону сами старообрядцы), она была для них  еще и памятью о  возникновении и сохранении «истинной веры» на Ветке.В собрании есть и «Огненное вознесение пророка Илии» – покровителя «сил природы», которого старообрядцы также почитали за обличение  ересей «сильных мира сего», пустынножительство и огненное восхождение. На иконе представлено типично «ветковское» композиционное решение, включающее сцены моления о дожде и убийства языческих жрецов. Важно в сакральном аспекте изображение облаков, часто встречаемое и в других местных иконах: облачный сегмент разомкнут, и от Господа Саваофа идут лучи света, сделанные, как правило,  методом цировки по золоту. Богородичные образы представлены рядом популярных в регионе изводов: «Владимирская», «Огневидная», «Тихвинская», «Феодоровская», «Блаженное чрево» «Утоли болезни», «Всех скорбящих Радость», «О Всепетая Мати», «Умягчение злых сердец», «Взыскание погибших», «Нечаянная Радость». Икона «Богоматерь Феодоровская» украшена нарядным, сделанным в ветковской традиции окладом из мелкого бисера. Изготовление подобных окладов из бисера, стекляруса и полудрагоценных камней было здесь особо распространено; обычно этим занимались насельницы местных монастырей. В собрании имеются также нечасто встречаемые на Ветке образы «Богоматерь Боголюбская» и «Недреманное Око».

     В заключении хотелось бы отметить, что памятники из  коллекции Светланы и Уго Риццо  обладают историко-культурной и художественной ценностью и значительно обогащают наши знания о духовном наследии Ветки и Стародубья – этих важнейших иконописных  центров Нового Времени.